Персиковая старуха

Метафизика сексуальности.

Культ молодости, насаждаемый индустрией моды, кажется естественным последствием влечения к красоте. В своей свежести, упругости и фонтане, молодость опосредствует “объективный соблазн”. И, тем не менее, возникает ощущение, что за её культом как фанатической крайностью скрывается нечто болезненное.

Речь уже даже не столько о нагноении в индивиде чувства ненависти к “несовершенному” телу (и себе). Культ молодости – это, в первую очередь, страх жить; отказ принимать ту щедрую полноту экзистенции, которая предполагает не только интригу расцвета, но также – распада и смерти; опыт путешествия сквозь время в постоянной метаморфозе.

Всё вышесказанное, разумеется, не означает, что “было бы правильно” подавлять в себе влечение к молодости из-за некоей благородной “натуралистической” позы. Отрицать привлекательность молодого – лукавство. Но ведь красота никогда не существует чем-то одним: не кастрат, не лимита, она – сама бесконечность; обнаруживается в неиссякаемом разнообразии воплощений, будь то секс-символ эпохи или горбатый ребёнок с одной ногой.

Красота, равно как и её воля (сексуальность), есть не форма, но энергия. И именно эта энергия опосредствует дальнейшее визуальное, и привлекательность, и влечение, и очарование, и оргазмы раскатами грома.